02.08.2013 в 16:14
Пишет Seliamar:Название: День десантника в Эдбилиси
Автор: Seliamar
Фэндом: Gintama: Перегрузия
Персонажи: Сакиса Буироса, Джихиакат Оширот
Рейтинг: G
Жанр: стеб
Размер: мини
Дисклеймер: я только курю и все
Предупреждения: весь этот фик - одно сплошное предупреждение
Саммари: о конкурентной разведке.
читать дальшеСакиса Буироса смотрел в зеркало уже пять минут. Точь-в-точь в соответствии с книгой «Как завоевывать друзей: дипломатические, экономические и военные методы», неотрывно глядя в точку между бровями. Согласно книге, так вырабатывался спокойный и магнетический взгляд сильного, уверенного в себе человека. У Сакисы такой взгляд, конечно, был с рождения; даже акушерка, помогавшая ему появиться на свет, отметила эту особенность. Но тренировки никогда не помешают – в конце концов, как гласил девиз Мимов Равигуми, элитных стриптизеров Эдбилиси, нет предела совершенству, магнетизму и растяжке. Последнее, конечно, в разумных пределах, но это можно было отметить и в примечании к девизу, а девиз на то и девиз, чтобы звучать емко, броско и немного пафосно.
– Кто на свете всех элитней, интеллигентней, рациональней и с самым большим стратегическим талантом? – спросил Сакиса у своего отражения, четко артикулируя.
Отражение указало на него пальцем, и Сакиса удовлетворенно кивнул.
Тут открылась дверь, и в комнату вошла Необум, держа в руках коробочку с гозинаки.
– Пойдешь шпионить за Гуменсуши, Морфеус? – спросила она.
– Это не шпионаж, – с достоинством ответил Сакиса, не отводя взгляда от зеркала, – это конкурентная разведка. Они уже нашли камеры в раздевалках, так что придется все делать лично… Я – это я. Я самый обаятельный и привлекательный.
Отражение одобрительно улыбнулось. Необум согласно захрустела орешками.
– Нужно подкрепление? – спросила она. – Мне все равно выходить в кулинарию.
Сакиса задумался. На первый взгляд казалось, что операция по тайному проникновению в штаб Гуменсуши относится к классу «Рэмбо» и осуществить ее в одиночку – это наиболее рациональный вариант (к тому же в воздуховоде хватило бы места только для одного человека), но у Сакисы ведь действительно был недюжинный стратегический талант. Благодаря ему, а также магнетическому взгляду сильного, уверенного в себе человека Сакиса всегда видел глубже и дальше, чем остальные. Можно сказать, зрил в корень.
– Подойдешь со стороны главного входа, – решил Сакиса. – Возьмешь на себя господина Котиу.
За неделю до Дня десантника отрядов Гуменсуши на улицах поубавилось, и это навевало на Сакису нехорошие подозрения. Подозрения эти подкреплялись слухами о том, что Гуменсуши готовят номер невиданной зрелищности и что, возможно, на сцене даже появится Супер-Ишот, а также сводками продаж билетов.
Сакиса не мог оставить это просто так. Чтобы Мимы Равигуми, все как на подбор элитные коренные эдбилисцы, уступили пальму первенства и звание заслуженных полицейских и стриптизеров Перегрузии всяким понаехавшим – понаехавшим, между прочим, даже не из других городов, а из какой-то деревни, забытой богом и Шагай-Шагаем, – это было просто неслыханно и возмутительно. Да и бюджет Мимов, несмотря на элитность, тоже необходимо было пополнять. Но Сакиса, разумеется, больше руководствовался соображениями неслыханности, возмутительности и гордости – элитной, мимской и коренной эдбилисской. К тому же его личные доходы обеспечивались не столько зарплатой госслужащего, сколько дивидендами с семейных инвестиций, и это позволяло с чистой совестью отвлекаться от мыслей о деньгах. Таким образом, движимый исключительно благородными порывами души, Сакиса подъехал к штабу Гуменсуши на неприметном запорожце, очень хорошо вписавшемся в антураж мусорных баков за забором, надел плащ-дождевик, чтобы не запылиться, и интервенировал вентиляционную шахту.
Он долго полз по трубам, сверяясь с навигатором. Кто бы знал, сколько усилий и частных пожертвований в фонд организованного Котией конкурса «Мистер Аппендикс» потребовалось, чтобы достать план вентиляции штаба Гуменсуши. Сакиса осознавал, на какой риск идет, заключая сделку с Котией. Тот ведь был итальянцем, а, как известно, все итальянцы очень хитрые, к тому же они вдобавок католики и иезуиты. Котиа Госо был даже хуже, потому как всем своим видом кричал «я безбожник». Впрочем, следовало отдать Котии должное: когда дело касалось денег, он был серьезен и собран. У него был мозг бизнесмена, поэтому обманывал он не постоянно, а, как показала выведенная Сакисой на основе долгих исследований модель, через раз.
Удача оказалась на стороне Сакисы: в этот раз сделка получилась безобманной, и вскоре он добрался до отдушины над репетиционным залом. Правда, отверстия в вентиляционной решетке были слишком узкими, и рассмотреть что-то в подробностях представлялось невозможным, поэтому Сакиса изо всех сил напряг слух.
– Суло чемо*, – услышал он низкий, чуть хриплый голос Джихиаката, – я знаю, в глубине души ты мечтаешь о том, чтобы тебя наказали… Эй, Госо! Что за ахинею ты тут понаписал?
– Батони* Кодно сказал, что подойдет, – скучающим тоном ответил Котиа. – Не все же время вам молча стоять на сцене, курить и отлынивать. Работать тоже надо. Я бы, конечно, предпочел, чтобы вы говорили «я мечтаю о том, чтобы меня наказали», но, к сожалению, это не вписывается в концепцию номера.
– ...Я не буду говорить «суло чемо».
– Женщинам такое нравится. Хотя откуда же вам знать…
– Госо!
– Я же сказал: батони Кодно одобрил…
Джихиакат выругался, прошелся по сцене, оказавшись в кругу света от прожектора. Сакиса встрепенулся: теперь можно было рассмотреть его сценический костюм подробнее…
Но костюма на Джихиакате не оказалось. Точнее, костюм-то был, но не сценический, а каждодневная полицейская форма. Он даже мундир не снял.
Впрочем, нельзя было не признать, что даже в каждодневной полицейской форме Джихиакат выглядел как мечта всех поклонниц ролевых игр на свете, а также некоторых поклонников. Но Сакиса знал схемы выкройки этой формы наизусть до последнего шовчика.
Неужели он зря перевел в фонд конкурса «Мистер Аппендикс» столько ноликов? И ладно если бы эти нолики стояли до единицы, но они ведь стояли после!
– Кстати, о костюмах… – начал кто-то неуверенным голосом – кажется, этого парня звали Якамази.
Сакиса снова встрепенулся.
– Батони Кодно сказал, что… – продолжал Якамази.
Давай, давай, молча подгонял его Сакиса.
– …Сказал, что…
И тут в жизнь Сакисы вмешался главный вселенский закон – закон подлости.
У него в кармане зазвонил телефон, и по трубе гулким эхом прошлись вечные слова:
– Белые розы, белые розы…
Сакиса завозился, пытаясь достать телефон, но вентиляционные системы все-таки предназначались не для того, чтобы по ним ползали люди. Было слишком тесно, чтобы двигаться свободно, да еще и плащ-дождевик оказывал сопротивление, мешая пролезть в карман.
– Кто посмел?! – рявкнул Джихиакат. – Это же первая строчка в списке запрещенных в Гуменсуши рингтонов!
– …Беззащитны шипы… – продолжал рассыпаться в трелях динамик телефона.
В щели решетки было видно, как Джихиакат поднял голову и огляделся, прислушиваясь. Сакисе даже показалось, что они встретились взглядами.
*@#&!, не совсем элитно подумал Сакиса.
– Где вы храните гозинаки? – разнесся вдруг по залу голос Необум.
Умница, как раз вовремя. Сакиса торопливо пополз обратно, тихо подпевая «я их так хочу согреть теплом».
Оставался еще один способ.
– Это точно настоящий армянский «Ахтамар»? – спросил Сакиса у продавца.
– Конечно, – важно кивнул тот. – Самый настоящий, с завода Рарика Пернода***.
Сакиса задумчиво повертел бутылку в руках.
– «Ахтамар» – это напиток влюбленных, – продавец заговорщицки подмигнул. – Оконьячит любую, гарантирую.
Эта тайна была оплачена значительным объемом вложений в порно-киностудию «Kotia’s Sin Sity», зато теперь Сакиса знал, как пробудить дремлющего в Джихиакате Супер-Ишота, из-за которого билеты на представление Гуменсуши раскупили за восемь с половиной минут, а не за пятнадцать, как обычно.
Спустя полчаса, сидя в своем кабинете, Сакиса набрал номер штаба Гуменсуши и сказал:
– Господин Джихиакат, я бы хотел встретиться с вами и обсудить план совместных действий наших отрядов по охране общественного порядка в городе на предстоящий День Десантника.
В трубке помолчали, а потом недовольно ответили:
– Ладно. Завтра в Управлении.
– Завтра я занят на репетиции, – ответил Сакиса, бессознательным движением поглаживая лежащий на столе Свод Правил Настоящего Стриптизера (с автографом автора на форзаце – у Джихиаката Оширота все-таки такой неэлитный почерк). – Может, сегодня вечером? Это дело ведь не терпит отлагательств, сами понимаете. Можем встретиться на какой-нибудь нейтральной территории. Например, в ресторане.
Конечно же, Сакиса заранее позаботился о том, чтобы ресторан был пустым.
– Наверное, все готовятся к празднику, – пояснил он, заметив подозрительный взгляд Джихиаката.
Взгляд Джихиаката от этого не стал менее подозрительным. Хотя чего еще ожидать от человека, занесенного в Книгу рекордов Гиннеса как «Самый угрюмый полицейский в мире»?
– Вот черновой план, – проворчал Джихиакат, сел, бросил на стол тонкую папку и достал самокрутку, – посмотрите и скажите, какие возражения.
– Может, сначала хотя бы чашку кофе? – предложил Сакиса. – Выглядите усталым.
Джихиакат выдохнул густое облако дыма, потер глаз и наконец ответил:
– Можно.
О том, чтобы в кофе попало несколько капель настоящего армянского «Ахтамара», Сакиса тоже позаботился заранее.
Когда принесли кофе, он спрятал руку под стол и скрестил пальцы на удачу.
Джихиакат взял чашку.
Сейчас, сейчас Сакиса впервые увидит Супер-Ишота, козырь Гуменсуши, вживую, да еще так близко…
Сейчас, сейчас Сакиса поймет, что в нем так привлекает клиентов – и Гуменсуши больше никогда не будут соперниками Мимам Равигуми, ведь кто предупрежден, тот вооружен…
Сакиса, как завороженный, смотрел, как Джихиакат подносит чашку к губам.
Как дергается его кадык, когда он глотает.
Как он ставит чашку, уже пустую, на место.
И как стекленеют его глаза.
– Эй, – сказал Джихиакат.
Голос у него был низкий, чуть хриплый – как всегда.
А еще вязкий, тягучий – не как всегда.
Джихиакат потянул ворот рубашки. Пуговица отлетела в сторону, звонко ударилась о мраморный пол.
Что-то тут не так, подумал Сакиса, глядя, как Джихиакат медленно облизывается, как в уголке его рта рождается улыбка – хищная, опасная.
Перед Сакисой был уже не тот Джихиакат, которого занесли в Книгу рекордов Гиннеса как «Самого угрюмого полицейского в мире».
И даже не тот Джихиакат, которого занесли в Книгу рекордов Гиннеса как «Самого угрюмого стриптизера в мире».
– Суло чемо, – сказал Супер-Ишот, – я знаю, в глубине души ты мечтаешь о том, чтобы тебя наказали.
Вилка мелькнула так быстро, что Сасаки увидел только серебристый росчерк – а потом свой рукав, намертво пригвожденный к столешнице.
Супер-Ишот смотрел обманчиво мягко и поигрывал десертной ложкой.
До этого дня Сакиса никогда не задумывался о том, как это легко – обездвижить человека столовыми приборами.
– И раз уж сегодня День десантника, – радостно вещал с экрана глава Гуменсуши, – мы с ребятами решили…
– О, – с отсутствующим видом произнесла Необум, распечатывая очередную коробку с гозинаки, – они выступают в тельняшках.
«Спонсор показа – завод Рарика Пернода», – сообщила бегущая строка.
– Рарик Пернод? – спросила Необум.
– Он занимается производством коньяка, – ответил Сакиса. – Настоящего армянского коньяка.
Да, эта тайна обошлась Сакисе недешево.
Но, во-первых, вложения в «Kotia’s Sin Sity» сулили неплохой доход в будущем. Во-вторых, Сакиса не только узнал, как пробудить дремлющего в Джихиакате Супер-Ишота, но и осуществил это на практике. Несомненно, это был приятный… то есть, полезный опыт. Благодаря ему Сакиса еще раз убедился в правдивости девиза Мимов Равигуми.
Действительно, нет предела совершенству, магнетизму и растяжке.
Так что оно того стоило.
– Необум, – сказал Сакиса, – проверь, включена ли кнопка записи.
Примечания:
*душа моя
**господин (уваж.)
***как бы Pernod Ricard
@темы: Фики